Офицер ударил русскую девушку в суде — но один звонок изменил всё

Светлана вышла из дверей Центрального Военного Госпиталя ровно в одиннадцать вечера, после шестнадцати часов непрерывной работы в операционной. Её белый халат был испачкан кровью - не от небрежности, а от той интенсивности, с которой она боролась за каждую жизнь. Под глазами залегли тёмные круги усталости, кожа была бледной, почти прозрачной в холодном свете уличных фонарей, но взгляд её голубых глаз оставался ясным и пронзительным. Это был взгляд человека, который видел смерть слишком близко и слишком часто, но никогда не смирился с ней. В её глазах читалась та особенная твёрдость, которую невозможно приобрести в мирное время - она выковывается только там, где свистят пули и рвутся снаряды, где каждое решение измеряется в человеческих жизнях. Её руки, эти удивительные инструменты спасения, всё ещё слегка дрожали - не от страха или слабости, но от того нервного перенапряжения, которое охватывает хирурга после особенно сложной операции, когда адреналин постепенно покидает кровь, оставляя после себя глубокую, почти болезненную усталость.