«Твоя Верность»

В стиле монолога, как будто он говорит вслух в тишине храма или на рассвете, после долгой дороги: Я видел, как клятвы дружбы рушились под грузом усталости, как верность, клятвенная и гордая, таяла, как иней под первым солнцем. Я слышал, как обещания любви, сказанные с дрожью в голосе и слезами на глазах, превращались в тихие извинения, в пустые слова на дне забытых писем. Мы — существа временные. Наша память — хрупкая, наше сердце — утомимо, а смерть — неотвратимый ветер, что сдувает всё, что не укоренено в вечности. Но есть Тот, Кто был Свидетелем — ещё до того, как я вдохнул первый воздух. Кто помнил меня, когда я ещё не был формой, не был именем, не был болью и не был надеждой. Кто видел мои падения, прежде чем я осознал, что падаю. Кто плакал со мной в темноте, когда никто не знал, что я плачу. Кто не требовал доказательств, не ждал заслуг, не уходил, когда я отвернулся. Эта Верность — не обещание. Это сущность. Эта Любовь — не чувство. Это присутствие. И когда я падаю — она не кричит: «Я же говорила!» — она поднимает меня. Когда я горжусь — она не хвалит: «Ты великий!» — она шепчет: «Я всегда знала, что ты можешь». И вот — перед Тобой, Вечный Свидетель мой, все клятвы мира кажутся пылью — не потому, что они были ложны, а потому, что они были «человечны». А Ты — не человек. Ты — основание, на котором строилось всё, что я когда-либо любил. Твоя верность не отменяет моей — она даёт ей смысл. Твоя немеркнущая любовь — не замена земной, она — её источник. И если я научусь быть верным — не потому, что боюсь потерять, а потому, что Ты показал мне, как быть верным. Если я научусь быть сильным — не потому, что должен выдержать, а потому, что Ты носил меня, когда я не мог. Если я научусь быть милым — не потому, что это выгодно, а потому, что Ты был мил ко мне, когда я был самым недостойным. Ты не конец моей истории. Ты — её начало. И её последняя строка. И в этой Твоей вечной верности — я узнаю, как любить. Не как человек, который боится умереть. А как человек, который уже знает: Любовь, что не умирает — делает всю остальную любовь достойной.