Сайт использует сервис веб-аналитики Яндекс Метрика с помощью технологии «cookie». Пользуясь сайтом, вы даете согласие на использование данной технологии.
В середине XIX века идея братства была осмыслена как национальная русская идея, как особая святыня русского народа и как его дар всем миру. Героем Достоевского в снах и видениях братство открывалось как счастливое детство человечества, как рай на земле, который был утрачен, но живая память о котором вселяет надежду, что «люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле». Об особом «братстве», в которое входит «все человечество до единого, не исключив из него ни одного человека», мечтал Н.В. Гоголь в последней главе книги «Выбранные места из переписки с друзьями». А.С. Хомяков в письме к Вильямсу писал об отношениях внутри Европы, как о «мире утомленной неприязни», полагая, что «святое единство братского объятия» еще возможно в России. Н.А. Бердяев называл «русский народ самым коммюнотарным в мире народом». При этом подлинное возрождение общинной и братской жизни началось в Русской церкви только после трагических событий 1917 года. Стала ли братская жизнь явлением духовного Ренессанса? Или братство в России так и осталось высокой идеей, одушевлявшей умы и сердца, но не реальную жизнь? Сообщение: Юлия Балакшина, д-р филол. наук, профессор СФИ, доц. РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург) С участием: Юлия Бирюкова, канд. ист. наук, доцент ДГТУ (Ростов-на-Дону) Олег Глаголев, редактор медиапортала S-T-O-L.COM (Екатеринбург) свящ. Георгий Кочетков, канд. богословия, духовный попечитель Преображенского братства и СФИ (Москва) Марина Наумова, проректор по развитию СФИ (Москва)
