Ты прости нас, Господи, дураков. Ты спаси нас, Господи, как-нибудь. Шторы парусом надуваются В нашей комнате в день сурка. И в полёт наш дом отправляется, И штурвал не в наших руках. Наш ковчег плывёт между облаков, Чешуя речушек блестит, как ртуть. Ты прости нас, Господи, дураков. Ты спаси нас, Господи, как-нибудь. Наш дом несёт сквозь утро от горестей в побег Навстречу неизвестности сквозь яблоневый снег. А с небес всё видно всезнающих И становится очень жаль Всех потерянных, отбывающих В бесконечную эту даль. Нежно любящих, разлучённых всех, Жаль заброшенных, кто ничей, И притихший парк, и забытый смех, И, конечно же, всех врачей. А дом несёт сквозь полдень над миром, как во сне, Навстречу невозможности разлуки по весне. Кто-то борется, кто-то молится, Кто-то силится выйти в знать. Кто-то Век теперь не отмоется, И чем всё кончится, не узнать. А ковчег плывёт между облаков. Чешуя речушек блестит, как ртуть. Ты прости нас, Господи, дураков. Ты спаси нас, Господи, как-нибудь. А дом несёт сквозь сумрак над океаном бед Навстречу неизбежности у каждого в судьбе. Олег Митяев
