Фазма, Всё шло не по плану

Мы зовём это «работой». Но какая это работа? Ни один нормальный человек не назовёт работой блуждание по заброшенным домам в три часа ночи с коробкой для призраков в одной руке и зажатым в ладони потом крестиком в другой. В этот раз нам выпал особняк Блисдейл. Контракт простой: определить тип сущности. Звучит как скучная бюрократия, пока не поймёшь, что от этого зависит, получишь ли ты деньги и, что важнее, останешься ли жив. Я — «бывалый». Не по годам, а по количеству выжранных нервов. Моя задача — зайти первым и расставить камеры и датчики. Фонарь выхватывает из тьмы клочья обоев, пыльные бутылки и скрипящие половицы. Воздух тяжёлый, пропитанный запахом тления и… чего-то ещё. Медного, холодного. Электричество страха. «База, приём. Я внутри. Температура на входе 12 градусов. ЭМП-мёртво», — бормочу я в рацию, и мой голос растворяется в гнетущей тишине. Тишина в таких местах — не отсутствие звука. Она живая. Она смотрит. Мои напарники, Лиза и Марк, остались в фургоне. Их голоса в наушниках — единственная ниточка, связывающая с реальностью. «Вижу камеру в коридоре. Всё чисто», — доносится голос Лизы. Я осторожно продвигаюсь в гостиную. Стены испещрены грязными надписями. В углу — детская коляска. Сердце ёкает. Я ставлю на пол видеокамеру, и её красный глазок загорается, пробивая мрак. И тут раздаётся первый стук. Глухой, откуда-то сверху. Не из потолка, а словно из самого черепа. «Слышали?» — шепчу я. «Ага. Иди на звук», — командует Марк, и в его голосе слышна привычная деловитость. Поднимаюсь по лестнице, каждый скрип ступеней кажется выстрелом. В руке — термометр. Столбик ртути начинает падать. 10... 8... 5 градусов. Мороз по коже становится буквальным. «Резкое падение температуры в главной спальне!» — докладываю я, замирая на пороге. Комната ледяная. Дыхание превращается в пар. Я кладу на пол книгу и диктофон. «Если здесь кто-то есть, дай нам знак». В ответ — оглушительная тишина. А потом из угла доносится слабый, детский смех. По спине бегут мурашки. «Охотятся при низком рассудке. У всех как дела?» — спрашиваю я, отступая к двери. «У меня 40%», — бодро отвечает Лиза. «60», — бурчит Марк. Я чувствую, как моя собственная шкала здравомыслия тает, как сахар в кипятке. Каждый шорох, каждый скрип бьёт по нервам. Возвращаюсь вниз, чтобы поставить датчик ЭМП. И тут он загорается. Сначала первая полоска, потом вторая, третья… Четвёртая! «ЭМП пятого уровня!» — почти кричу я. Это ключевое доказательство. Призрак где-то рядом. Очень рядом. Мы сужаем круг. Духовая доска в кабинете показывает слово «ЗАСРАНЕЦ». Мило. Заморозка дыхания на камере в прихожей. Отпечатки на двери. Призрак — Мороз. Мы почти уверены. «Мороз. Слабый, но опасный в маленьких комнатах», — заключает Марк. «Забираем вещи и валим отсюда». Именно в этот момент гаснет свет. Все фонари на секунду мигают и тухнут. В ушах — оглушительный звон. «ОХОТА!» — кричит Лиза. Адреналин ударяет в голову. Я не бегу, я почти лечу в темноте, на ощупь, к ближайшему шкафу. Заскакиваю внутрь, прикрываю дверцу, замираю, затаив дыхание. Сердце колотится так, что кажется, вырвется из груди. Сквозь щель в дверце я вижу, как по коридору плывёт тень. Холодный, мерцающий силуэт. Он проходит в сантиметрах от меня. Я чувствую его ледяное дыхание сквозь щель. Он проходит. Свет загорается. «Всё чисто», — выдыхает Марк. Я вываливаюсь из шкафа, трясясь как осиновый лист. Мы собираем своё оборудование и почти бегом несёмся к выходу. Солнце уже начинает вставать, когда мы запрыгиваем в фургон. Двери захлопываются. Тишина. Настоящая, а не та, что была в доме. Затем раздаётся щелчок — Марк зажигает зажигалку. «Неплохо поработали», — говорит он, и в углу его губ играет улыбка. Я смотрю на экран в фургоне, где высвечивается наша награда. Но дело не в деньгах. Дело в этом пьянящем коктейле из ужаса и триумфа. В понимании, что мы снова обманули тьму. До следующего раза. Потому что призраки ждут. Всегда ждут. #Phasmophobia #Фазмофобия #ХоррорИгры #YoncFall #Гейминг