Почему зилот на кресте прозрел?

Что могло повлиять на перемену отношения зилота? Скорее всего — сама сцена, которой он стал свидетелем. Он видел не просто страдальца, а человека, который, будучи истерзан, не проклинал врагов. В те минуты, когда любой зилот рвал бы цепи и звал на месть, Иешуа молился: «Отче, прости им…» Это ломает привычную схему: «силой против силы». Зилот всю жизнь верил, что зло побеждают кровью врага. А тут — кровь праведника, проливаемая не за месть, а за примирение. Можно предположить, что именно эта тишина посреди ярости — это достоинство, эта царственность без трона — и потрясли его. Он впервые увидел Мессию не как вождя, а как Того, кто побеждает смерть через послушание Богу. И, может быть, осознал: царство, за которое он боролся, начинается не с меча, а с сердца. Потому и просит — не о спасении тела, а о памяти в Царстве. Это не слабость, это прозрение.