В 1876 году Федор Михайлович Достоевский написал произведение «Мальчик у Христа на елке», в котором рассказывает о сложной судьбе одного мальчика, у которого в Рождественское утро умерла мама, и который пошел по улицам Петербурга искать себе еды. В этот день люди праздновали Рождество: пели песни, водили хороводы, устраивали пиры. Все это мальчик видел через большие окна и ему тоже очень сильно хотелось быть вместе с теми детьми в доме. В один дом он даже попытался войти, но его оттуда очень быстро выгнали. В конце этого рассказа мальчик умирает и оказывается на Ёлке у Иисуса Христа, которая приготовлена для тех детей, кому не нашлось места на праздновании Рождества на земле. Заканчивает свой рассказ Федор Михайлович следующими словами: «Мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно…». Могло ли это действительно случиться, что мальчику не нашлось места на праздновании Рождества или это, как сказал один из критиков данного рассказа, «социально-обличительный пафос» ? Я думаю, нечто подобное могло случиться, более того, подобное случается, возможно, каждый год, и мы этого просто не замечаем. И у меня есть одна очень веская причина так думать: дело в том, что именно так произошло самое первое Рождество. В первое Рождество был Мальчик, которому тоже не нашлось места. Более того, это был сам виновник торжества. Места не нашлось Младенцу Иисусу. И если Ему в этом жестоком мире не нашлось места, то тем более этому бедному мальчику из рассказа Достоевского. Но давайте мы на какое-то время забудем о бедном мальчике из рассказа Федор Михайловича на другого бедного мальчика, который родился в Вифлееме.
