Фильм про Мурата Агкаева

Герман Гудиев ХИЖИНА В ГОРАХ (отрывки ) Фильм снимался трудно. Плохо было с транспортом, острая нехватка финансов, смена операторов, и, не в последнюю очередь, трудным для съемок был сам объект фермерская семья и хозяйство Мурата Агкаева. Съемки велись в высокогорном селении Дунта Дигорского ущелья поздней осенью и зимой... У Агкаева был даже свой грузовик, но не было дороги, моста, подъезда к его хибаре. Отчетливо помню кадр, где группа шагает по тропе в обществе осла, обвешанного съемочной техникой, шагает в гору, в подъем, а это, сами знаете, не просто... ...Плановый объем фильма был не более пятнадцати минут, а материал диктовал все тридцать. Это по пленке. По значительности и темы и персонажей фильм мог быть часовым, и даже такой временной объем мог показаться мизерным, ибо, повторяю, Агкаев человек незаурядный, большой, неожиданный, разносторонний, глубоко образованный. В прошлом шофер, в размышлениях о жизни, он мудрец однозначно. Говоря о политике, экономике, экологии, искусстве, о быте предков, истории осетин и кавказских народов, о морали, этике и нравственных критериях, Агкаев производит впечатление пытливого исследователя, ни на миг не забывающего, что это главный предмет его жизни... Помимо всего прочего, он ладен, высок, помужски красив. Красив в работе, за столом, и даже в неуклюжей, неэффектной позе чувствуется грация, характерная для пионерапервопроходца, лидера, универсального, как Робинзон, в любых ситуациях, особенно непредсказуемых... Я имел честь вскоре познакомиться с ним лично в монтажной студии, куда он заявился по просьбе Лео. Узнав, чем занимаюсь на фильме я, он обозвал меня «чистильщиком», а я не мог оторвать от него глаз и тихо завидовал его мужской воле жить в сердце гор, а не в современной городской квартире, в какой еще недавно жил он сам. Но в горах прошло его детство и не память ли о нем заставила его вернуться в горы с верной ему семьей и начать с нуля, хотя районные власти, узнав о его планах, наобещали ему всего, не сделав ничего. Ничего хорошего, кроме штрафов за выпас скота за пределами крохотного участка, который ему дали... Так что же я увидел на пленке, а значит и в жизни новоиспеченного фермера Мурата Агкаева? Глазами туриста великолепие гор, хрустальной чистоты воздух, кипельной белизны речку... Цивилизованные, покупающие масло в брикетах, а кефир в бутылках, облизнулись бы на кадры, где дочь Мурата, похожая загоревшим обветренным лицом на мулатку, взбивает деревянной ступой в деревянной вытянутой кадушке масло, а ее мать под открытым небом на жестяной печи печет осетинские пироги... Хорош импровизированный фынг в хибаре, которую Мурат окрестил «чабанкой». Жаркое, пироги, крупно нарезанный овечий сыр и так же крупно домашний хлеб под патронажем графина и стаканов с аракой родниковой прозрачности, и, хвала богам, сногсшибающей, когда пьешь не в меру, крепости! Но это все маленькиебольшие радости. Главное на пленке и в жизни нашей горской семьи труд, а он в горах тяжек. В «чабанке», о которой упоминалось Раньше, семья Агкаевых прожила несколько лет. Чтобы построить добротный дом, нужны средства, материалы и не одна и даже не две пары рук... К месту, куда, говоря образно, Мурат «вбил кол», я уже писал в начале очерка, ни дороги, ни моста. Машину приходится оставлять на «большаке», а груз тащить на себе или волами. И мы видим, как упряжка тащит в гору длиннющие доски, обхваченные веревками стога или валуны, чтобы расчистить пашню... Крепкие загоны, в которых Мурат содержит живность, барашков, крупный рогатый скот, кур... Загоны утром, когда живность выгоняют пастись, а кур клевать зерно... Сына, пасущего у реки отару овец. Волкодава, который по свисту Мурата собирает рассыпавшихся по холму овец в кучу... Видим, как отец и сын, обтесывая камни, кладут стену так рубили камень и всухую срабатывали сторожевую башню, саклю, загон или забор наши предки и пращуры. С древних времен мало изменился и быт в горах и сегодня высохшим желудком животного заквашивают молоко, ручным жерновом мелется кукурузная мука и потаенно, из белых рыхлых комочков, собирается круг сыра... Чтото есть и приятное в усталости перекрученного работой тела на вольном воздухе гор, с хлебомсолью не из магазина, с бельем и одеждой, полощущихся на морозном ветру, дующем рывками с вековечных, ослепительно белых ледников... ... Для кого то горы проклятие, препятствие, для когото дар: энергия рек, целебные источники, альпийские луга, полезные ископаемые, и все это в экологической чистоте и первозданности.