Семья признала меня недееспособным и заперла в доме. Но они забыли, что я не всегда был глухим…

«Он всё равно ничего не слышит, можно говорить свободно». Моя семья делила моё наследство прямо у моей кровати, пока я лежал парализованный. Они смеялись и планировали, как сдадут меня в хоспис. Я не мог пошевелиться, но я всё видел. И я ждал. Тот день, когда я «очнулся», стал для них последним.