Мальчик нашёл щенка в метель. Мать отдала последние деньги на спасение. Утром ветеринар сказал....

Снег скрипел под ботинками. Зимний воздух, насыщенный запахом влажной изморози и далёкого бензинового выхлопа, стоял плотной, холодной стеной в узком переулке за старым хлебозаводом. Мише было одиннадцать, и он старался шагать быстрее, чтобы успеть домой до того, как наступит полная темнота. На часах было начало шестого, но фонари на улице Горького, куда вела эта тропа, горели тускло, словно старые жёлтые глаза, которым тяжело смотреть на мир. Миша думал о задаче по математике, в которой никак не сходились числа, когда услышал его. Сначала он принял звук за скрип ветки или писк замерзающего тормоза, но потом звук повторился — тонкий, высокий, надрывный скулёж. Он прорезал тишину вечера, как осколок стекла. Не лай, не рык, а именно скулёж, полный такой невыносимой тоски и боли, что у Миши стянуло горло.